Майские звезды. История героя: как летчик Крамаренко летел на фронт в бомболюке и завоевал корейское небо Летчик крамаренко биография

Образование

Высшее образование получил в Московском горном институте, который он успешно окончил в 1984 году.

Трудовая деятельность

Работать начал после окончания школы, в 1978-м устроился слесарем-ремонтником в акционерное общество «Гуковуголь» в городе Гуково Ростовской области. Проработал там порядка двадцати лет, не раз получал повышение, а на момент ухода из «Гуковуголя» являлся генеральным директором общества.

В 1998-м стал сотрудником Администрации Ростовской области: по 2002-й был заместителем главы Администрации (губернатора) - министром топлива, энергетики и природных ресурсов, членом правительства. С 2002-го по 2007-й занимал пост заместителя губернатора - министра промышленности, энергетики и природных ресурсов. Затем год был замгубернатора, а с 2008-го по 2010-й являлся замглавы Ростовской области и ее вице-губернатором.

С 2010-го по 2012-й работал в представительстве ОАО «Мечел» в Ростове-на-Дону в Департаменте взаимодействия с государственными органами и международного сотрудничества (в качестве директора представительства одноименного управления).

В 2012-м был назначен на пост замминистра регионального развития Российской Федерации.

Награды

Среди его наград орден Почета, почетные грамоты президента России и Администрации Ростовской области, а также благодарность президента РФ.

Родился 10 Апреля 1923 года в селе Калиновка Роменского района Сумской области, в семье крестьянина. Окончил 10 классов. С 1941 года в Красной Армии, год спустя окончил Борисоглебскую военную авиационную школу пилотов.

С Августа 1942 года в действующей армии. Летом 1943 года, в составе 523-го ИАП, сражался под Курском. В 1944 году переведён в 19-й ИАП. Во время боя в районе Проскурова был сбит, получил ранение и попал в плен. Был освобождён и вернулся в свой полк, который уже назывался 176-м ГвИАП. Воевал на 1-м Украинском фронте. В Феврале 1945 года сражался на 1-м Белоруском фронте, впоследствии участвовал в захвате Берлина. К концу войны сбил 3 вражеских самолёта лично и 10 - в составе группы. Уничтожил аэростат - корректировщик.

После войны продолжал служить в ВВС. Участник Корейской войны с Апреля 1951 по Февраль 1952 года. Совершив 149 боевых вылетов, в воздушных боях сбил лично 13 самолётов противника (9 F-86 "Сейбр", 2 F-84 и 2 Глостер "Метеор Е8" Австралийских ВВС). 10 Октября 1951 года заместителю командира 2-й эскадрильи 176-го Гвардейского истребительного авиационного полка Гвардии Капитану С. М. Крамаренко за мужество и отывгу, проявленные при выполнении воинского долга, было присвоено звание Героя Советского Союза.

По возвращении в Союз продолжил службу. В 1955 году окончил Военно - Воздушную академию. С 1981 года Генерал - Майор авиации С. М. Крамаренко - в запасе. Жил в Москве. Награждён орденами Ленина, Красного Знамени (дважды), Отечественной войны 1-й Степени, Красной Звезды, "За службу Родине в Вооружённых Силах СССР" 3-й Степени, медалями.

Сергей Крамаренко родился 10 Апреля 1923 года в селе Калиновка Ромненского района Сумской области. Отец, Макар Иванович (1890 - 1967), и мать, Надежда Григорьевна (1901 - 1982), занимались сельским хозяйством. В школьные годы, как и сотни тысяч его сверстников, Сергей занимался в оборонных кружках Осоавиахима, был даже руководителем одного из них. Но о военной карьере никогда особенно не задумывался.

После десятилетки поступил в Московский институт железнодорожного транспорта в 1940 году. Однако учёбу пришлось оставить. По комсомольской путёвке Сергей вскоре оказался в Дзержинском аэроклубе. После его окончания он был зачислен в Борисоглебскую военно - авиационную школу пилотов. Теория ему давалась легко. Практические полёты осваивались на УТ-2 и И-16. Здесь его и застала Великая Отечественная война.

В Июне 1942 года школу со станции Поворино перевели далеко в глубь страны. А восьмерых наиболее подготовленных курсантов, в числе которых оказался и Крамаренко, направили в 1-й запасной авиаполк, который находился в Арзамасе.

Лучшие дня

С Августа 1942 года молодой лётчик участвовал в боевых действиях в составе 523-го истребительного авиационного полка 303-й истребительной авиадивизии на Западном фронте в районе города Сухиничи. Летал он на Ла-5. За год совершил более 80 вылетов. В неравных боях с вражеской авиацией сержант Крамаренко сбил вражеский самолёт и, как довесок к нему, аэростат. Проявил себя смелым и инициативным пилотом, пользовался уважением и любовью своих товарищей.

В те дни его приняли в партию, перевели в 19-й истребительный авиаполк или, говоря языком того времени, полк "охотников". Вскоре он сменил сержантские погоны на офицерские с маленькой звездочкой. После перелёта под Бердичев новоиспечённый Младший лейтенант чуть не погиб. 19 Марта в воздушном бою неподалеку от Проскурова его Ла-5 жарко вспыхнул. Немцы схватили обгоревшего лётчика и бросили в лагерь для военнопленных, где поместили в лазарет. К счастью, плен длился недолго. На 7-й день в город ворвались наши танки. Немцы вынуждены были бежать, успев захватить с собой лишь военнопленных и легкораненых. Сергея и нескольких его соседей по лазарету оставили. Их освободили подоспевшие пехотинцы и сразу же определили в ближайший госпиталь.

Здесь на Младшего лейтенанта навалилась ещё одна напасть: он подхватил сыпной тиф, а вслед за ним - воспаление лёгких. Только к Маю начал кое - как ходить. И первое, что сделал, побывал на аэродроме, где неожиданно встретил своих однополчан. Его отвели к командиру. Тот, не долго думая, связался с главнокомандующим ВВС, и чуть ли не на другой день Крамаренко оказался в Центральном авиационном госпитале, что в Сокольниках. Долго ещё, вплоть до Сентября, приводили его медики в нормальное состояние.

На врачебную комиссию Сергей пришёл, опираясь на палку, но оставил её в коридоре, не показав виду, что ступать нестерпимо больно. И комиссия, правда с трудом, признала его годным к лётной работе. Он получил направление в незнакомую часть, куда ему совсем не хотелось ехать.

И тут случайно узнал, что родной полк находится в Бресте. Знакомый лётчик перебросил его в бомболюке до Барановичей. А там по железной дороге "дезертир" самостоятельно добрался до Бреста. Только своих там не нашёл: часть уже воевала в небе Польши. Зато нашёл связной самолёт полка, на котором и добрался до места. В конце Октября 1944 года, вернувшись в свой 176-й Гвардейский истребительный авиаполк, что называется с ходу, вошёл в боевые будни своей части. Несколько раз на новом Ла-7 ему довелось быть ведомым у прославленного аса И. Н. Кожедуба. Тут Крамаренко сбил один вражеский самолёт лично. Но чаще всего он летал со штурманом полка Героем Советского Союза Майором А. С. Куманичкиным, помог ему вывести из строя 12 вражеских машин. А в групповых боях с его участием было уничтожено ещё 10 стервятников.

Из Германии часть перебросили под Москву. Теперь всё время отнимала повседневная служба, подготовка и участие в воздушных парадах. Через несколько лет, когда началась американская агрессия в Корее, в полк приехал заместитель командующего ВВС округа набирать добровольцев. Желание изъявили все. Но отобрали 30 человек, наиболее подготовленных, имеющих боевой опыт. Вскоре они, в том числе и заместитель командира эскадрильи Гвардии Капитан Крамаренко, железнодорожным составом отправились на Дальний Восток. Обосновались на территории Китайской Народной Республики. Лётчиков переодели в китайскую форму и усиленно тренировали. Затем перебросили поближе к Корее на аэродром Андунь, где и закончилось формирование 324-й истребительный авиационной дивизии под командованием Гвардии Полковника И. Н. Кожедуба.

Поздней весной 1951 года началась боевая работа, появились потери. Особенно жаркими были бои в районе железнодорожного моста через реку Яундзян. Это был важный стратегический узел и американцы упорно пытались вывести его из строя. 10 Апреля 48 бомбардировщиков B-29 в сопровождении 100 истребителей F-84 совершили очередной налёт. Комдив немедленно поднял на перехват все свои машины. "МиГи" буквально врезались в боевые порядки американцев. И закрутилась в небе карусель. В коротком бою было сбито 12 "летающих крепостей". Правда, янки списали 27. Видимо, дополнительные 15 были так изрешечены, что не поддавались восстановлению. Более 100 лётчиков с подбитых самолётов воспользовались парашютами и попали в плен. Сгорели в небе и 4 истребителя F-84. Крамаренко своей шестёркой "МиГов" не дал им защитить бомбардировщики и сбил ведущего группы F-84. Американские лётчики назвали этот день "чёрным вторником" и месяца три после него не показывались к небе Кореи. Что касается нашей стороны, то в тот день не было потеряно ни одной машины.

В корейском небе командир эскадрильи Капитан Крамаренко сбил 13 самолётов. Ещё два не засчитали. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 10 Октября 1951 года за личный героизм и воинское мастерство ему было присвоено звание Героя Советского Союза.

А 17 Января 1952 года Капитану не повезло. Его истребитель был подбит, пришлось катапультироваться. Американский лётчик сделал попытку добить Крамаренко в воздухе, но, к счастью, промахнулся. Через пару недель часть вернулась на Родину, разместилась в Калуге.

В том же году Крамаренко стал слушателем Военно - Воздушной академии, которую окончил в 1955 году. Началась повседневная служба. Сначала в Белоруссии, потом в Грузии. Был командиром истребительного авиаполка, в Новосибирске получил назначение на должность заместителя командира дивизии. Последовательно летал на МиГ-17, МиГ-21 и Су-9. Вскоре его перевели в Москву старшим лётчиком - инструктором службы безопасности ВВС страны. Затем был назначен в Читу на должность заместителя начальника штаба 23-й Воздушной армии. В 1970 году работал военным советником в Ираке и Алжире. В 1979 году он стал Генерал - Майором. В 1981 году Сергей Макарович вышел в отставку.

Ныне С. М. Крамаренко продолжает вести активную общественную работу. Он почётный профессор Российской академии естественных наук, заместитель председателя правления Клуба Героев Советского Союза, Героев Российской Федерации и полных кавалеров ордена Славы.

Выпускник 1942 года

Герой Советского Союза
Дата указа:10.10.1951 (медаль № 9283)

Родился 10 апреля 1923 года в селе Калиновка Роменского района Сумской области Украины, в семье крестьянина. Украинец. Окончил 10 классов.

В Красной Армии с 1941 года. В 1942 году окончил Борисоглебскую военную авиационную школу пилотов.

На фронтах Великой Отечественной войны с августа 1942 года. Сражался на 1-м Украинском, 1-м Белоруском фронтах, учатвовал в боях под Курском, в захвате Берлина. К концу войны сбил 3 вражеских самолёта лично и 10 - в составе группы. Уничтожил аэростат - корректировщик.

После войны продолжал служить в ВВС СССР. Участник Корейской войны с апреля 1951 по февраль 1952 года. Совершил 149 боевых вылетов, в воздушных боях сбил лично 13 самолётов противника.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 10 октября 1951 года за успешное выполнение заданий командования и проявленное при этом мужество и отвагу гвардии капитану Крамаренко Сергею Макаровичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» (№ 9283).

По возвращении в CCCР продолжил службу в ВВС. В 1955 году окончил Военно-воздушную академию. Служил в Белоруссии, потом в Грузии. Был командиром истребительного авиаполка, в Новосибирске получил назначение на должность заместителя командира дивизии. Последовательно летал на МиГ-17, МиГ-21 и Су-9. Вскоре его перевели в Москву старшим лётчиком-инструктором службы безопасности ВВС СССР. Затем он был назначен в Читу на должность заместителя начальника штаба 23-й воздушной армии. В 1970 году работал военным советником в Ираке и Алжире. С 1981 года генерал-майор авиации С.М. Крамаренко - в запасе.

Заслуженный ветеран продолжает вести активную общественную работу. Он почётный профессор Российской академии естественных наук, заместитель председателя правления Клуба Героев Советского Союза, Героев Российской Федерации и полных кавалеров ордена Славы. Живёт в городе-герое Москве.

*****

КРАМАРЕНКО Сергей Макарович

Во время боя в районе Проскурова был подбит, получил ранения и попал в плен. Освобожден до окончания войны и вернулся в свой полк, который теперь назывался 176-м ГвИАП и воевал на 1-м Украинском фронте.

В феврале 1945 г. полк был на 1-м Белорусском фронте. Впоследствии участвовал в захвате Берлина; к концу войны Крамаренко сбил также разведывательный воздушный шар.

В 1951 г. в составе 176-го ГвИАП направлен в Корею для участия в боевых действиях против вооруженных сил ООН. В это время он - капитан, заместитель командира 2-й эскадрильи. Здесь совершил 149 боевых вылетов, к январю 1952 г. одержал еще 13 побед. 17 января 1952 г. был подбит, в часть вернулся невредимым через несколько дней. В число сбитых самолетов входили девять самолетов F-86 «Сейбр», два F-84 и два «Метеор Е8» Австралийских ВВС.

С. Крамаренко в кабине МиГ-15бис, 176-й ГвИАП, на войне в Корее.

В 1955 г. окончил Военно-воздушную академию, затем был командиром ИАП и заместителем командира ИАД. Последовательно летал на МиГ-17, МиГ-21 и Су-9. В 1970 г. работал военным советником в Ираке и Алжире, завершил военную службу в должности заместителя начальника штаба Забайкальского военного округа. В отставку вышел в 1981 г. в звании генерал-майор.
Награды: ГСС и ОЛ (10 октября 1951 г.); ОКЗн, дважды; ООВ 1-й степени; ОКЗв.

(информация предоставлена выпускником БВВАУЛ 1989 г. Михайловым Д. В.)

*****

«Черный четверг» стратегической авиации США
12 апреля 1951 года полковник Кожедуб повел в бой советскую истребительную авиадивизию
Виктор Иванович Носатов - военный журналист, полковник запаса.

Сергей Крамаренко. 1950-е годы. Фото из домашнего архива Сергея Крамаренко

В небе над корейским полуостровом советские летчики воевали под чужими именами. Форма на них была китайская, а личные документы не имели никаких фотографий. Вот что рассказывает о тех давних событиях Герой Советского Союза Сергей Макарович Крамаренко .

В начале октября 1950 года произошло событие, изменившее мирную и размеренную жизнь нашего авиационного полка. Однажды командир части собрал в клубе всех летчиков. На трибуну вышел генерал Редькин, заместитель командующего авиацией Московского военного округа (в ту пору авиацией округа командовал генерал Василий Сталин). Он коротко рассказал о нелегкой борьбе коммунистов Северной Кореи с империализмом, сообщил, что американская авиация сжигает напалмом города и села этой многострадальной страны, уничтожает мирное население. В заключение сказал, что правительство Северной Кореи обратилось к правительству Советского Союза с просьбой оказать помощь в нелегкой борьбе с американской авиацией. «Советское правительство согласилось удовлетворить просьбу руководства Корейской Народно-Демократической Республики, - сказал генерал и после непродолжительного молчания спросил, - кто из летчиков желает поехать в Северную Корею добровольцем?» Все, как один, подняли руки. Генерал поблагодарил за отзывчивость, попрощался и уехал.
Командование отобрало 32 летчиков, в основном из числа участников Великой Отечественной войны. Добровольцев собрали в три эскадрильи. Я был назначен заместителем командира 3-й эскадрильи, которую возглавлял Герой Советского Союза Александр Васько.

Командиром нашей группы, которая получила наименование 324-я истребительная авиадивизия, был назначен блестящий летчик, выдающийся ас Второй мировой войны, Трижды Герой Советского Союза полковник Иван Кожедуб.

ПЕРВЫЙ БОЙ
2 апреля 1951 года в составе авиационного звена (две пары самолетов) я вылетел на перехват реактивного разведчика Б-45. Звено подняли слишком поздно, и мы увидели группу противника в составе разведчика Б-45 и 8 самолетов Ф-86 «Сейбров», идущую на встречно-пересекающихся курсах на 1000-1500 метров выше нас. Но несмотря на то, что мы находились в невыгодном положении, я решил атаковать американцев. Ведущему нашей второй пары капитану Лазутину удалось занять удобное положение в пятистах метрах снизу и сзади разведчика. Но атака по разведчику не получилась, самолет, увидев нас, прибавил газу и ушел к себе домой.

На нас набросились «Сейбры». Мне пришлось дать по ним очередь издалека, чтобы не дать сбить Лазутина, который после неудачной попытки атаковать Б-45 оказался далеко внизу. Самолеты резко ушли вверх. В этот момент мою пару атаковало второе звено «Сейбров». Ведущий группы зашел в хвост моему ведомому Сергею Родионову и стал быстро с ним сближаться, готовясь в любую секунду открыть огонь из всех своих шести крупнокалиберных пулеметов. Понимая, что не успеваю отбить атаку, даю Родионову команду сделать переворот. Родионов немедленно выполнил команду и ушел буквально из-под носа «Сейбра». Сделав правый разворот со снижением, я оказался в выгодном положении сзади этого «Сейбра» и с дистанции 400-500 метров открыл по нему огонь. Трасса прошла перед «Сейбром» и несколько снарядов разорвалось на фюзеляже. Сейбр сразу прекратил преследование, развернулся под меня и ушел вниз.

В этот момент на меня свалилась сверху вторая пара «Сейбров», но я правым разворотом ушел из-под атаки. Они попытались последовать за мной, но Родионов оказался сзади этой пары и открыл по американцам огонь, чем вынудил их прекратить атаку. После этого «Сейбры» ушли за разведчиком. Мы стали преследовать до береговой черты, за которую нам запрещалось заходить.

«ВСЕМ ВЗЛЕТ!»
12 апреля мы, как обычно, с рассветом прибыли на аэродром. Осмотрели самолеты. Дежурное звено было в готовности № 1 (4 летчика в самолете в готовности к немедленному вылету), остальные летчики расположились у самолетов или отдыхали в непосредственной близости от аэродрома. Внезапно поступила команда: всем быть готовыми к взлету. Не успели сесть в самолеты, как последовала команда: «Всем запуск и взлет».

Один за другим «МиГи» начали выруливать на взлетную полосу. Взлетела первая эскадрилья, затем вторая, потом наша, третья. Я во главе шести самолетов находился в группе прикрытия. Наша задача - не дать вражеским истребителям атаковать две передние эскадрильи, составляющие ударную группу, основная задача которой - атаковать бомбардировщики и штурмовики противника.

Вслед за нашим полком, который возглавлял подполковник Вишняков, поднялся в воздух и полк подполковника Пепеляева. Это был первый случай, когда Кожедуб поднял в воздух все боеспособные самолеты нашей дивизии. На земле осталась только дежурная пара.

Впоследствии полковник Кожедуб рассказывал, что в тот день с радиолокационных станций поступило сообщение об обнаружении большой группы самолетов противника, направлявшихся в сторону нашего аэродрома. Он обратил внимание, что скорость полета этой группы была небольшой - около 500 км/час. Ориентируясь на скорость (у истребителей скорость обычно была 700-800 км/час), он понял, что летит большая группа бомбардировщиков, и поэтому решил, что для отражения этого массированного налета необходимо поднять в воздух все истребители дивизии. Решение было рискованным, но, как оказалось, совершенно правильным.

Набрав высоту, стремясь догнать переднюю эскадрилью, я увеличил обороты. Идем с набором высоты на север. Под нами горы, справа - узкая голубая лента воды. Это река Ялуцзян. За ней - Северная Корея. Высота 5000 метров. Полк начинает плавный разворот вправо. Я увеличиваю крен, срезаю разворот, за счет меньшего радиуса догоняю переднюю группу и занимаю свое место примерно в 500-600 метрах сзади ударной группы.

Пересекаем реку и идем на юг. С командного пункта передают, что навстречу в 50 км идет большая группа самолетов противника. Высота 7000 метров. Я набираю на всякий случай еще 500 метров над ударной группой. Боевой порядок занят.

Вскоре ведущий нашего полка передал: «Впереди слева внизу противник». Смотрю влево вниз. Навстречу, слева и ниже, летят бомбардировщики - две группы огромных серых машин. Это знаменитые американские «летающие крепости» Б-29. Каждая такая машина берет на борт 30 тонн бомб, имеет на вооружении 8 крупнокалиберных пулеметов. Бомбардировщики летят ромбами из 4 звеньев по 3 самолета, всего 12 самолетов в группе. Затем еще 3 ромба. За ними сзади на 2-3 км и чуть выше нас летят десятки истребителей, целая туча серо-зеленых машин. Около сотни «Тандерджетов» и «Шутинг Старов».

ОГНЕННАЯ КАРУСЕЛЬ
Командир полка дает команду: «Атакуем, прикрой!» - и начинает левый разворот с резким снижением. Ударные группы - восемнадцать «МиГов» - устремляются за ним вниз. Истребители противника оказываются сзади и выше наших атакующих самолетов. Самый опасный момент. Настало время и нам вступить в бой.

Группе прикрытия надо сковать истребителей противника и, связав их боем, отвлечь от защиты своих бомбардировщиков. Даю команду ведомым: «Разворот влево, атакуем!» - и начинаю резкий разворот влево с небольшим набором высоты. Оказываюсь сзади и ниже ведущего группы американских истребителей, в самой их гуще. Быстро прицеливаюсь и открываю огонь по переднему самолету группы. Первая очередь проходит чуть сзади, вторая накрывает его. Он переворачивается, из сопла его самолета идет сизо-белый дым. «Тандерджет», крутясь, уходит вниз.

Американцы от неожиданности, не понимая, кто их атакует и какими силами, опешили. Но это продолжалось недолго. Вот один из них дает по мне очередь, трасса проходит выше самолета, но устремившиеся за мной Родионов и Лазутин со своими ведомыми, видя, что я в опасности, открывают по нему и другим самолетам огонь. Видя перед собой трассы, американцы отворачивают, и я получаю возможность стрельбы по следующему самолету, но в этот момент впереди меня проходит трасса. Смотрю назад: один из «Тандерджетов» стреляет метров со ста. В этот момент через него проходит трасса снарядов авиапушки Лазутина. Несколько снарядов взрывается на самолете. «Тандерджет» перестает стрелять, переворачивается и уходит вниз.

Перед носом самолета новая трасса. Я резко хватаю ручку на себя. Самолет выполняет что-то немыслимое, то ли виток скоростного штопора, то ли бочку, и я оказываюсь внизу и сзади под «Тандерджетом». Атакую этот «Тандерджет» снизу, но он уходит резким разворотом влево. Проскакиваю мимо двух «американцев». Родионов стреляет по ним. Они резко разворачиваются и уходят вниз. Мы выходим над ними вверх. Смотрю вниз. Находимся как раз над бомбардировщиками. Наши «МиГи» расстреливают «летающие сверхкрепости». У одной отвалилось крыло, и она разваливается в воздухе, три или четыре машины горят. Из горящих бомбардировщиков выпрыгивают экипажи, десятки парашютов висят в воздухе. Такое впечатление, что выброшен воздушный десант.

А бой только набирал обороты. Вишняков выбрал себе целью самолет ведущего группы, но при сближении со строем бомбардировщиков попал под огонь пулеметных установок шедших сзади нескольких ведомых бомбардировщиков. Его самолет буквально столкнулся со стеной из трасс, и он вынужден был выйти из атаки. Между тем отвлечением огня всей группы бомбардировщиков по самолету Вишнякова воспользовалась пара «МиГов» Щеберстова и Геся, следовавшая за парой Вишнякова. Их «МиГи» почти беспрепятственно сблизилась с ведомыми бомбардировщиками первого звена, и с дистанции примерно 600 метров Щеберстов открыл огонь из всех трех пушек по крайнему бомбардировщику. Разрывы снарядов накрыли бомбардировщик. Поскольку это были снаряды фугасного действия, то их взрывы причиняли большие разрушения самолетам. Особенно огромными, по несколько квадратных метров, были дыры в плоскостях от снарядов 37-миллиметровых пушек.

Несколько снарядов попали в моторы бомбардировщика. Из них потянулись длинные языки пламени и дыма. Бомбардировщик резко развернулся, вышел из строя со снижением и, объятый пламенем, начал снижаться на юг. Из него стали выпрыгивать люди. Вторая пара Геся атаковала крайний самолет второго звена. Несколько очередей прошили «крепость». Самолет загорелся и устремился вниз.

ИСТРЕБЛЕНИЕ
Вторая эскадрилья атаковала замыкающие самолеты первой группы бомбардировщиков. Действовала она в более благоприятных условиях, так как строй бомбардировщиков был нарушен. Два самолета Б-29 горели на глазах у летчиков всей группы. Сучков, эскадрилья которого шла немного правее командира, атаковал правое звено. Стараясь открыть огонь с минимальной дистанции, Сучков не торопился и нажал на гашетку, когда крылья бомбардировщика почти закрыли весь прицел, и сразу начал резкий отворот. Бомбардировщик вспыхнул, начал переворачиваться. От него отлетела часть крыла, и он, горящий, ушел вниз.

Милаушкин, следовавший парой за основной группой, несколько отстал, и в этот момент был атакован подошедшим к бомбардировщикам звеном «Сейбров». Пропустив начало атаки нашей группы, они теперь пытались отыграться на замыкающих. Выйдя косой петлей из-под огня «Сейбров», Милаушкин продолжал преследовать группу «крепостей» и, увидев, что одно из звеньев отстало от группы, атаковал его, передав ведомому - Борису Образцову:
- Атакую ведущего, ты бей правого.

Сближение происходило стремительно, в прицеле быстро вырастал бомбардировщик. После открытия огня на фюзеляже и моторах «крепости» появились разрывы снарядов. «Крепость» задымилась и стала снижаться. Вторая «крепость», по которой стрелял Образцов, загорелась также.

Экипажи подбитых самолетов стали выпрыгивать, остальные повернули назад. Потом еще 4 подбитые «летающие крепости» упали по дороге домой или разбились на аэродромах. Тогда были взяты в плен около 100 американских летчиков.

После боя почти в каждом нашем «МиГе» нашли по 1, 2, 3 пробоины. У одного было 100 пробоин. Но больших повреждений не было, в кабину ни одна пуля не попала.

Этот день, 11 апреля, американцы назвали «черным вторником» и потом месяца три не летали. Попробовали сделать еще один налет, но если в первом бою было сбито 12 Б-29, то во втором мы уничтожили уже 16 «летающих крепостей».

Всего же за три года войны в Корее было сбито 170 бомбардировщиков Б-29. Американцы потеряли основные силы своей стратегической авиации, находящиеся на Юго-Восточном театре военных действий. Днем они больше не летали, только ночью одиночными самолетами. Но мы били их и ночью.

У американцев потом еще долго не проходил шок от того, что их бомбардировщики, которые считались самыми мощными, самыми неуязвимыми, оказались беззащитными перед советскими истребителями. А мы после первых боев стали называть «летающие крепости» «летающими сараями» - так быстро они загорались и ярко горели.

*****

А 17 января 1952 года Крамаренко не повезло. Его истребитель был подбит, пришлось катапультироваться. Американский лётчик сделал попытку добить его в воздухе, но, к счастью, промахнулся. Через пару недель часть вернулась на Родину, разместилась в Калуге.

В том же году Крамаренко стал слушателем Военно - Воздушной академии, которую окончил в 1955 году. Началась повседневная служба. Сначала в Белоруссии, потом в Грузии. Был командиром истребительного авиаполка, в Новосибирске получил назначение на должность заместителя командира дивизии. Последовательно летал на МиГ-17, МиГ-21 и Су-9. Вскоре его перевели в Москву старшим лётчиком - инструктором службы безопасности ВВС страны. Затем был назначен в Читу на должность заместителя начальника штаба 23-й Воздушной армии. В 1970 году работал военным советником в Ираке и Алжире. В 1979 году он стал Генерал - Майором. В 1981 году Сергей Макарович вышел в отставку.

Ныне С. М. Крамаренко продолжает вести активную общественную работу. Он почётный профессор Российской академии естественных наук, заместитель председателя правления Клуба Героев Советского Союза, Героев Российской Федерации и полных кавалеров ордена Славы.


С. М. Крамаренко на праздновании 89-летия И. Н. Кожедуба в городе Шостка.

***

.

- Первый вылет
Но тут вышел неожиданный приказ: восемь курсантов, успевших полетать на ЛаГГ-3, отправляются в запасной авиаполк в Арзамас. В эту восьмерку вошел и я. Мы с товарищами оказались в странном положении: летную программу выполнить не успели, в воздухе едва держимся, а уже в строю. Командир эскадрильи тех, у кого совсем мало полетов и часов налета, отправлял обратно в школу. И я... соврал. Сказал, что у меня не два, а двадцать полетов и два часа налета. Товарищи не выдали. И стал я осваивать полеты на ЛаГГе уже в полку, готовясь вскоре попасть в действующую армию.
- Не думали, что из-за недостатка опыта будете в воздухе живой мишенью?
- Нет. Мы рвались в бой и считали, что воевать уже умеем. Хотя на самом деле все умение было - произвести взлет и посадку и кое-как пилотировать. Доучивались уже на фронте. Неудивительно, что из нас восьмерых семеро погибли.
Первый боевой полет был юго-западнее Сухиничей: мы прикрывали наши войска от ударов с воздуха. Немецкие самолеты то появлялись, то исчезали, наша группа маневрировала. Этот вылет запомнился мне тем, что я... почти ничего не понял! Только впоследствии, с опытом, я стал чувствовать себя уверенно.
- Самый страшный момент
- 19 марта 1944-го я попал в плен. Мы дрались с группой «юнкерсов» и «мессершмиттов», которые штурмовали наши позиции внизу. Я бросился отбивать атаку по ведомому, немецкий «мессер» задымил и начал снижаться. В этот момент я заметил чужую трассу. Резкий удар, боль, кабина в дыму и пламени, мои руки и лицо в огне. Кое-как отстегиваю ремни, оказываюсь в воздухе, дергаю кольцо парашюта - и больше ничего не помню...
Пришел в себя от толчка: меня кто-то переворачивал. Незнакомая зеленая форма, чужая речь и черепа с костями в петлицах. Понял, что оказался на немецкой территории. От дикой боли не мог подняться, из обеих ног хлестала кровь. На мне разрезали сапоги, забинтовали ноги и отвезли в какое-то село. Подошел офицер и, узнав, что я летчик, дал команду «эршиссен» - расстрелять. У меня внутри будто что-то оборвалось... Все, отлетался!
- Как же спаслись?
- Немецкий генерал отменил приказ и распорядился отправить меня в госпиталь. Меня перенесли в телегу и положили рядом с немецким офицером. Я оторопел, когда услышал, что возница в немецкой форме, с винтовкой на плече, понукает лошадь украинскими словами! Не выдержал: «Что ж ты, земляк, немцам служишь?» А он: «Проклятый москаль, пристрелю!» Снял винтовку, направил на меня. Но немецкий офицер остановил его: «Хальт! Госпиталь!» Так в очередной раз избежал смерти.
Меня привезли в Проскуровский лагерь для военнопленных, в лазарет. Пленные советские санитары вытащили из ног осколки, промыли и забинтовали раны, а обгоревшее лицо намазали какой-то красноватой жидкостью... Сделали укол, я погрузился во мрак...
Через несколько дней руки и лицо покрылись черной коркой. Рот стянуло так, что и ложка не проходила. Санитар набирал немного каши на ручку ложки и просовывал мне в рот. Как же я благодарен этим безвестным братьям милосердия! Как они заботились обо мне и о других раненых!
А на шестой день к Проскурову подошли наши войска. Немцы в суматохе готовились отходить, уничтожая тех, кто не может двигаться. Мы ждали, что и в наш госпитальный барак бросят канистры с бензином. Но не кинули. Видимо, нас спасла надпись «Тиф. Не входить».
- Опять удача...
- Конечно! Мне везло дико...
«Кресты! Атакуем!»
- Первый бой... Самый страшный бой... А самый яркий?
- За Одером, в марте 45-го. Мы летели тремя парами во главе с Иваном Кожедубом - всего шесть самолетов с 12-ю пушками. А против нас 32 «Фокке-Вульфа»! Там в сумме под 200 орудий! Никогда не забуду команду Кожедуба: «Впереди-внизу кресты. Атакуем!» Действовать нужно было решительно и дерзко: у нас было превосходство в скорости и внезапность. Бой превратился в столкновение отдельных самолетов и пар. В результате мы сбили 16 «Фоккеров»! И это не считая тех, кто, подбитый, наверняка упал по дороге домой.
А еще я помню ощущение, которое испытывал в те дни, пролетая над Берлином. Вот город, из которого зло растеклось по всему миру. Он горит, в самолете я чувствую запах этого дыма. И чувство какой-то необыкновенной гордости охватывало меня.

08:32 31.01.2015

Знаменитый пилот прославился еще в Великую Отечественную – он чудом выжил в немецком плену, штурмовал Берлин и был представлен сыну Сталина. Но звание Героя получил за Корейскую войну. «Живой легенде» Сергею Крамаренко сейчас 91 год.

19 марта 1944 года самолет Ла-7, которым управлял Сергей Крамаренко, сильно тряхнуло. Летчик почувствовал острую боль в левой ноге, а через секунду пламя из моторного отсека перекинулось в кабину, обожгло лицо. Сергей каким-то чудом сумел открыть окно и выпрыгнуть.
6 дней в плену: обезболивающие уколы, тиф и два «расстрела»
Летчик Крамаренко очнулся на земле, когда его уже обыскивали немцы. На машине его отвезли в штаб на допрос, предварительно оказав первую медицинскую помощь – перевязали раны на ногах.«Сначала они меня приняли за танкиста, - я так обгорел, как обычно обгорали танкисты. И какая форма на мне была, понять было невозможно. Я сказал немцам, что я летчик. Тут же прозвучал приговор – расстрелять! Меня отвели к той же машине, но она, на мое счастье, не хотела заводиться. В то время, как водитель пытался ее починить, в штаб подъехало какое-то начальство. Ко мне подошел офицер в «серебряных» погонах, - видимо, генерал. Спросил: «Кто ты?» я опять сказал, что я – летчик. Он немного подумал, и велел везти меня в госпиталь», - вспоминает ветеран Великой Отечественной войны Сергей Макарович Крамаренко.Раненого летчика уложили в телегу, в которой уже лежал сбитый в том же воздушном бою немецкий ас. Телега под охраной двух немцев двинулась в сторону полевого госпиталя.«Ехали долго, возничий все время приговаривал: «Цоб-цобэ!», я его спрашиваю: «Хохол, что ли? Что ж ты против своих братьев воюешь?» А он спрыгнул с телеги, схватился за ружье и орет: «Щас я тебя москалюка, сам расстреляю!» Спасли меня немцы – отобрали у него винтовку, ведь у них был приказ – доставить меня в госпиталь, а воинскую дисциплину они соблюдали», - говорит Крамаренко.
Сбитого летчика доставили в лагерь военнопленных. В госпитале его раздели, уложили на стол. Врачи были наши, из числа пленных.
«Первым делом стали мазать какой-то красной жидкостью обожженные руки. Боль невыносимая! Потом начали лицо смазывать. Я им говорю: «Ребята, я сейчас буду кричать!» Тогда мне сделали обезболивающий укол, очнулся я уже в койке. Сосед меня спрашивает: «Ты кто, танкист?» Я говорю: «Я - летчик», а он говорит: «А я - штурман бомбардировщика». Так вместе и пролежали. Меня мазали по нескольку раз в день, но все время кололи обезболивающее. Кормили «бурдой», но давали и манную кашу», - рассказывает бывший летчик.
На седьмой день своего плена Крамаренко услышал звуки боя, в окно увидел, как немцы поджигают бараки с военнопленными. Но барак, в котором он находился, по каким-то причинам не подожгли. В 12 часов дня его двери открыли советские солдаты, и, узнав, кто перед ними – налили сначала одну кружку шнапса, потом вторую.
«Подвиг Маресьева» и полет в бомболюке
Сергей Крамаренко пролежал в госпитале несколько месяцев. Ранения ног и ожоги оказались тяжелыми. Пришло время проходить медицинскую комиссию. Рана на левой ноге еще толком не зажила, и Крамаренко пользовался тростью. Но перед врачами предстал, конечно, без нее.
«Помните фильм про летчика Маресьева, которому ампутировали обе ноги, а он перед медкомиссией плясать начал? Вот так и я, только не плясал, а стал приседать. Как сейчас помню – 15 приседаний сделал. Вот только это и убедило врачей в том, что я годен к воинской службе без ограничений», - говорит ветеран.
Но радовался Крамаренко недолго. Военное начальство направило его не в 19 авиаполк, в котором он служил, а совсем в другой. Летчик вернулся в гостиницу в расстроенных чувствах. В номер зашли его соседи и спросили в чем дело, он объяснил, что его отравляют на Украину, а его полк – в Белоруссии. Оказалось, что соседи улетают как раз в туда, и пообещали взять своего коллегу с собой.
«На следующий день приезжаем на аэродром в Тушино. Свободных мест в бомбардировщике не оказалось, и мне предложили лететь в бомболюке. Я, конечно, согласился. Меня привязали к штанге бомбодержателя, чтобы я случайно не вывалился, если люк вдруг откроется. Но я не думал, что будет так холодно. Летели примерно 2,5 часа, все это время я тер из последних сил руки и лицо, чтобы не замерзли. Так вот «бомбочкой» и долетел», - вспоминает Сергей Крамаренко.На военном аэродроме Крамаренко встретил своего боевого товарища Константина Дашина, который взялся доставить его в родной полк.
«Костя рассказал мне, что пока я «валялся» в госпитале, полк переименовали из 19-го в 176-ой Гвардейский, потому что к тому времени на счету наших летчиков было уже 200 сбитых немецких самолетов. Кстати, в это же время в мой полк был зачислен к тому времени уже дважды Герой Советского Союза Кожедуб», - говорит прославленный летчик.
В 176 Гвардейский авиаполк Сергея Крамаренко взяли не сразу. Хоть и не долгий, но плен у немцев считался «черным пятном» в биографии. Но учли его бывшие заслуги, поверили, и взяли на службу. Последний воздушный бой Крамаренко в Великой Отечественной войне состоялся 20 апреля 1945 года в небе над Берлином.«Против нас в этом бою было 24 Фоке-Вульфа. Мы сбили пять штук, и они развернулись и ушли. Немецкие воздушные асы, надо сказать прямо, сражались с нами только до 1943 года. А потом пошли уже неопытные, молодые летчики, сразу из училищ, видимо. Они нам были не соперники», - утверждает военный летчик.
За время участия в Великой Отечественной войне Сергей Макарович Крамаренко совершил 66 боевых вылетов и участвовал в 26 воздушных боях, в которых лично сбил 2 самолета противника и 1 немецкий дирижабль-разведчик.
«Черное пятно» Крамаренко: как Сталин решал судьбу летчика
После войны Сергей Крамаренко переводится в Московский военный округ. В 1948 году он в очередной раз исключается из состава группы лучших летчиков своего полка, которые должны были принять участие в воздушном параде над Красной площадью и аэродромом в Тушино. СМЕРШ выявляет в полку еще двух бывших военнопленных – Виктора Шарапова и Виктора Петрова. Командира звена Петрова сразу отправили служить на Дальний Восток.
Вступиться за боевых товарищей берется командир 29-го авиаполка, Герой Советского Союза Александр Куманичкин – постоянный ведущий в паре с ведомым Крамаренко. Куманичкину удается договориться об аудиенции с командующим ВВС округа генерал-майором авиации Василием Сталиным.
«Василий Сталин расспросил меня про плен, я ему рассказал все, как было. Куманичкин сказал, что может за меня поручиться. Генерал Сталин посмотрел на меня оценивающе и сказал: «Хорошо, разберусь». А Шарапову он не поверил. Оказалось, что Шарапов был в прибалтийском концлагере с братом Сталина. Витя Шарапов сделал себе известью на ноге язву, чтобы не ходить на работы. Сталин ему говорит: «Повезло тебе, а вот моего брата Якова в этом концлагере убили... А ведь тебя и доктора за твою симуляцию могли расстрелять. Скажи, кто тебя лечил в лазарете? Как фамилия этого доктора?» Виктор не смог ответить. «Не помнишь? Ты всю жизнь должен его помнить: он жизнью рисковал, чтобы тебя спасти от расстрела за симуляцию», - возмутился Сталин. А потом сказал, что не верит Шарапову и в округе не оставит», - рассказывает ветеран войны.
Как рассказывает Сергей Макарович, Василия Сталина летчики любили – несмотря на то, что он был сыном вождя, он честно воевал в войну, добился того, чтобы в Московском военном округе для всех летчиков были построены благоустроенные финские домики, куда их переселили из казарм и общежитий. Окончательно судьба побывавшего в немецком плену Сергея Крамаренко решилась на партийной конференции в подмосковной Кубинке. Товарищи выбрали бывшего военнопленного своим делегатом. Василий Сталин в фойе узнал летчика.
«А Крамаренко что тут делает?», - спрашивает Сталин Куманичкина. Тот отвеил: «Летчики нашего полка его уважают, вот и выбрали делегатом». «Ну, раз летчики уважают, то и я буду уважать. Пусть летает на параде, и сделайте его командиром звена!» - сказал Василий Сталин», - вспоминает теперь 93-летний ветеран.
Но жизнь летчика Крамаренко после этого еще не раз преподносила сюрпризы. Сергей Макарович до выхода на пенсию в 1980 году успел поучаствовать еще в 3 войнах.Звезда Героя «за Корею», «футбол» в Ираке и Алжире
Уже через два года после знаменательных встреч с сыном самого Иосифа Сталина, Сергея Крамаренко отправляют в длительную командировку. В спешном порядке он был вынужден продать только что купленную «Победу», и отправиться в Китай.
«В 1950 году мы стали учить корейский язык. Дело в том, что Ким Ир Сен обратился за военной помощью к Советскому Союзу. Вот Сталин и послал своих «соколов» на охоту на американские бомбардировщики и истребители. Но официально мы там не были. Нам даже корейские имена давали для радиосвязи во время воздушного боя. Меня звали «Бай-Да». Летали мы тогда на самых современных – реактивных самолетах ЯК-15, а потом и МиГ-15», - рассказывает Сергей Крамаренко.
Командиром группы, которая была оформлена как 324-я истребительная авиадивизия, был назначен блестящий летчик, выдающийся ас Второй мировой войны, трижды Герой Советского Союза полковник Иван Кожедуб. Самолеты были разобраны чуть ли ни до винтика и погружены на железнодорожные платформы. Сами летчики поехали «прощаться» с Москвой.«Мы прошли по Красной площади, полюбовались кремлевскими башнями. Затем мы зашли в какой-то ресторан, откуда я увел своих товарищей с большим трудом, - чтобы успеть,если не выспаться, то хотя бы поспеть на посадку в вагоны! Не знаю, как остальные ребята, но я ночью спал безмятежно - привык за время войны к постоянным переездам», - говорит военный летчик.
На границе с Кореей советских летчиков переодели в китайскую военную форму: хлопчатобумажные брюки синего цвета и китель цвета хаки, хромовые сапоги, суконную шинель горчичного цвета и светло-коричневую шапку-ушанку с козырьком. На кармане кителя иероглифы – «Китайская народно-освободительная армия».
«В столовой нас пытались кормить «русскими блюдами» – макаронный суп, иногда капустный. На второе те же макароны, иногда картошка с мясом или рыбой. Очень часто – яичница, а иногда специфическое китайское блюдо – трепанги, которых мы сразу прозвали «морскими огурцами», - вспоминает ветеран.
Первый воздушный бой между советскими и американскими самолетами произошел 1 ноября 1950 года. В небе Северной Кореи встретились четыре МиГ-15 и три американских «Мустанга». В результате боя были сбиты 2 «Мустанга», у нас потерь не было.
Первые же схватки в воздухе показали, что американские реактивные самолеты F-80 «Шутинг Стар» и F-84 «Тандерджет» значительно уступают советским МиГ-15 по скорости, скороподъемности и особенно по вооружению, в результате чего воздушные бои заканчивались их поражением и бегством. Господство американской авиации в корейском небе закончилось.
«Нам, конечно же, очень хотелось обо всем этом написать домой, но мы не могли, не имели права. Мы должны были «зашифровывать» все. Так, например, о воздушных боях мы писали: «играли в футбол», о сбитом самолете: «Я забил гол в ворота противника», - вспоминает летчик.
Потери американских ВВС в воздушных боях с МиГ-15 вынудили командование ВВС США срочно направить в начале 1951 года на Корейский полуостров свои новейшие истребители F-86 «Сейбр» («Сабля»).
По своим летно-тактическим данным этот истребитель был примерно равен МиГ-15: уступая в скороподъемности и удельной тяге, он превосходил его в лучшей маневренности, большей дальности полета и в наборе скорости на пикировании. Зато МиГ-15 имел существенное преимущество в вооружении. Его три пушки: две калибра 23 мм и одна калибра 37 мм с прицельной дальностью 800 метров - значительно превосходили вооружение «Сейбра»: 6 пулеметов калибра 12,7 мм с дальностью стрельбы 400 метров.
«Мы учились воевать с «Сейбрами» по ходу дела. Задача была непростая, тем более, что нам категорически было запрещено летать над водой, а ведь дело происходило на Корейском полуострове – как не летать над водой? Но приказ – есть приказ, и иногда исполнение этого приказа сильно затрудняло, сковывало наши действия, но мы все равно победили», - говорит Сергей Крамаренко.В одном из боев Сергей Макарович «простил» австралийского летчика. «Глостер Метеором», по словам ветерана, управлял явно молодой, неопытный пилот. И советский летчик решил его не сбивать. Сам же Крамаренко испытал на себе совсем другое отношение, когда его самолет был сбит противником, и советскому летчику пришлось катапультироваться.
«Когда я спускался на парашюте, дважды американец, делая заходы на своем истребителе, пытался меня расстрелять из крупнокалиберных пулеметов, но мне повезло – ни одной царапины», - вспоминает летчик.Фото: USAF - Harry S. Truman Library
На земле Крамаренко тогда тоже сопутствовала удача. Было немало случаев, когда сбитые советские летчики безуспешно доказывали подобравшим их китайским или корейским солдатам, что они советские, а не американские пилоты. Ведь никаких документов, удостоверяющих это, у них не было, а одеты они были в форму Китайской народной армии. Такие ситуации порой заканчивались трагически. Крамаренко «задержали» северокорейские крестьяне, правда, не обошлось без объяснений.«Я им говорю: «Ким Ир Сен – хо!» – то есть «хорошо». Затем указал пальцем на себя: «Сталин – хо!», - рассказывает о своем спасении Сергей Крамаренко.
За десять месяцев участия в боевых действиях в Корее летчики дивизии под командованием полковника И.Н. Кожедуба сбили 215 самолетов противника, потеряв своих 10 пилотов и 23 самолета. Главным в этих событиях Крамаренко считает то, что наши летчики нанесли существенный урон стратегической авиации США, чем спасли миллионы мирных корейских жителей.
За проявленную отвагу майору Крамаренко было присвоено звание Героя Советского Союза. После возвращения из Кореи он поступил в Военно-Воздушную академию, а закончив ее, продолжил службу в разных местах страны. Прошел путь от заместителя командира истребительного авиаполка до заместителя командующего отдельной армии ПВО и заместителя начальника штаба 23-ей Воздушной армии. Как опытного специалиста его направляли обучать безопасности полётов лётчиков в 1970-71 гг. в Ирак, а с 1973 по 1975 годы Сергей Крамаренко служил в Алжире.
91-летний Герой Советского Союза Сергей Крамаренко сегодня вспоминает об этом времени с улыбкой: «Ну, оттуда тоже, уже по проторенной дорожке, писали на Родину про футбол… Только вот про забитые голы не писали. Их «забивали» уже не мы, а иракские и алжирские «футболисты».

Крамаренко Сергей Макарович - заместитель командира 2-й эскадрильи 176-го гвардейского истребительного авиационного полка. Награжден орденом Ленина, 2 орденами Красного Знамени, орденами Отечественной войны 1-й степени, Красной Звезды, «За службу Родине в Вооруженных Силах СССР» 3-й ст., медалями.
Сергей Макарович родился 10 апреля 1923 г. в селе Калиновка ныне Роменского района Сумской области. В Красной Армии с 1941 г.Участник Великой Отечественной войны с августа 1942 г. Воевал на Воронежском, 1-м Украинском и 1-м Белорусском фронтах. Принимал участие в боях под Курском, в захвате Берлина. К концу войны сбил 3 вражеских самолета лично и 10 - в составе группы. Уничтожил аэростат-корректировщик. После войны продолжал служить в ВВС СССР. Участник Корейской войны с апреля 1951 по февраль 1952 г. Совершил 149 боевых вылетов, в воздушных боях сбил лично 13 самолетов противника.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 10 октября 1951 года за успешное выполнение заданий командования и проявленное при этом мужество и отвагу, гвардии капитану Крамаренко Сергею Макаровичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» (№9283).
По возвращении в СССР продолжил службу в ВВС. Служил в Белоруссии, в Грузии. Летал на МиГ-17, МиГ-21 и Су-9. Вскоре его перевели в Москву старшим летчиком-инструктором службы безопасности ВВС СССР. С 1981 г. генерал-майор авиации С. М. Крамаренко - в запасе. Живет в Москве. Неоднократно избирался в Правление Клуба Героев.
Из воспоминаний С. М. Крамаренко: «...Надо сказать, что я иногда летал ведомым с Кожедубом. У него очень резкие маневры были и я, сперва, отставал. Потом уже приноровился, уже понимаю, что сейчас начнется резкий маневр, только он начинает маневр, я сразу еще более резкий маневр делаю, закладываю побольше. Это позволяло мне держаться нормально. Интересная вещь. Шли мы как- то на малой высоте, а немцы в этот день, почему-то, не показались. Прилетаем на аэродром, вдруг Кожедуб говорит: «Впереди противник». Я смотрю вперед, летит одиночный самолет. Кожедуб метров с 200 открывает огонь. Быстро секунд за 5 сблизился, открывает огонь, трасса летит, упирается прямо в самолет, самолет вспыхивает. Летчик выпрыгивает, выскакивает прямо возле нашего аэродрома. Стрелял он поразительно...
... Затем 16 апреля Кожедуба вызвали в Москву, а у меня к тому времени самолет моторесурс выработал, так что Кожедуб мне свой передал.
...Последний бой был 2 мая. Немецкие части, которые были в Берлине, стали прорываться на запад. Вышли западнее, и уже ночью подошли к нашему аэродрому. Нас подняли, посадили самолеты. Если немцы решат захватывать аэродром, чтобы мы улетали на восток. Заняли оборону. На границе аэродрома был канал и немцы не стали его переходить. Утром, как только рассвело, мы сели в самолеты, поднялись в воздух и стали штурмовать немецкие части. Сожгли машин 20-30. Они разбежались по лесам, стали сдаваться. Это последний бой. Потом 8 мая объявили, что война закончилась, начался праздник. Началась мирная жизнь...»